Дневник на камне
Гера Бюйюкташчиян
Гера Бюйюкташчиян (р. 1984 г., Стамбул). В своей междисциплинарной практике Бююкташчиян раскрывает способы, которыми память, идентичность и знания формируются глубоко укоренившимися, но постоянно развивающимися волнами истории. художница часто ссылается на мифологию и теологию, а также на конкретные архитектурные сооружения в качестве основы для своих работ, внимательно наблюдая за их генеалогией и тем, как они меняются и развиваются с течением времени. Благодаря своим вмешательствам, скульптурам, рисункам и фильмам, посвященным конкретным местам, Бюйюкташчиян погружается в земное воображение, раскапывая образцы избранных повествований и временных рамок, которые раскрывают материальную память нестабильных пространств. Избранные выставки: Тейт Модерн, Великобритания (2022 г.); Триеннале Нового музея, Нью-Йорк, США (2021 г.); Британский музей, Великобритания (2021 г.);биеннале «Автострада», Косово (2021); 2-я Лахорская биеннале, Пакистан (2020 г.); 6-я АРТЕР, Стамбул, Турция (2013)
Эта встреча началась с долгих прогулок Геры Бюйюкташчиян по опустошенному пандемией городу… Византийская эпоха все еще напоминала о себе, заглушенная архитектурными конструкциями города.
Встреча
Немотой уходящего времени я скована и не чувствую холода. В городе сейчас нет снега. Но когда он идет… мне спокойно. Я вижу всё, а меня не видит никто, только хозяева магазинов, мирно пьющие чай, следят за движениями моих ног. Я слышу свои шаги, заглушаемые словами на чужом языке, которые то отдают горечью, то похожи на незнакомый напев.
Я не вижу их, они не видят меня – и вместе мы обречены судьбой на невидимость.
Эти голоса становятся частью меня самой…
Кое-кому удается разглядеть меня сквозь невидимость, и тогда я ловлю на себе их восхищенно-жалкие взгляды.
Не так холоден снег – как я, застывшая между живыми и мертвыми.
Я обрастаю новой кожей, укрываюсь под балдахином от звуков нежеланного прошлого.
В надежде усмирить своих демонов, которые внутри меня и рядом со мной, я умолкаю, вдруг ощутив нежное прикосновение. Неужели кто-то услышит меня?
Холодным зимним днем, балансируя на обледенелом асфальте,
Я не могла оторвать взгляда от неподвижной груды камней вблизи автостоянки, где беспорядочно толкутся тележки. Это напоминало неземной пейзаж, как и покрытые снегом великаны, увешанные товаром, окруженные грудами мусора, заглушаемые уличным шумом. Их было очень много, но я увидела их хрупкость и элегантную встроенность в мир города.
Я захотела подойти к ним, прикоснуться к ним: так бывает, когда встречаешь какую-то редкость.
Заледеневшими пальцами я неуклюже стала освобождать их от снега, следуя их линиям, впадинам и изгибам. Там, где растаял снег, мои пальцы нащупали холодную, но еще живую жилу… Надежда на вечную жизнь. Река жизни, текущая вечно.
Среди слепых
Что еще он мог сделать, циркулируя днем и ночью
Среди десятка слепых. Он примерял
невидимые позы, неразборчивые жесты – иногда
полностью раздетый, иногда в рубахе и с мечом
мертвых героев, иногда одетый в прозрачное платье
исчезнувшей мифической женщины; и изменения
всегда бездоказательно убедительные. Слепые
много хорошо спали... И он сам,
он прекрасно знал, что слепые вовсе не слепы.
“Among the Blind” - Yannis Ritsos (Translated by Edmund Keeley)
«Среди слепых» - Янис Рицос (Перевод Е. Кили)
Поскольку я не могла забыть о нашей встрече, я вернулась к руинам на следующий день.
Сегодня я подошла к ним с другой стороны дороги. Проходя через текстильные лавки и фейковые этикетки/контрафактные товары, я издалека стала медленно оживлять воспоминания. На этот раз всё было по-другому... в отличие от того, что я чувствовала накануне через нежную наклонную прорезь, создающую ощущение непрерывного потока. Вечный поток живой энергии, несмотря на камень плоти.
Сегодня было скорее чувство рассеянной гордости, которое старалось всецело овладеть мною. Я заметила напоминающие пальцы округлые линии, похожие на гигантскую руку, хватающуюся за каждый столб. Задаваясь вопросом, что это за линейные формы, я, наконец, обнаружила почти невидимую табличку с искаженным текстом, расплавившимся и сморщившимся из-за протекающей воды.
Форум Феодосия (греч. φόρος Θεοδοσίου, сегодня площадь Баязет) — площадь в Константинополе, первоначально остроенный Константином I и названный Форумом Таури. Однако в 393 году он был переименован в честь императора Феодосия I, который перестроил его по образцу Форума Траяна в Риме, с триумфальной аркой из проконнезийского мрамора, возведенной на западной стороне Форума. Триумфальная арка имела колонные опоры, вырезанные в виде геркулесовых столпов, соединенных вместе. Арка и древние здания вокруг нее были разрушены в результате вторжений, землетрясений и других бедствий.
Я оглянулась вокруг – пытаясь представить проход между столбами... Размышления о положении этих камней многое говорят о перемене власти в бурном прошлом. Воспоминания о прошлом площади Баязет – политические и идеологические столкновения, исторические перевороты, – легко устанавливают связь этих руин с социальными сдвигами. Временность власти, расколотой на фрагменты и включенной в городскую среду, как остатки нежелательного прошлого, вынужденного стать невидимыми. Сегодня они скорее остаются следами, устоявшими во времени, но невидимыми нашей слепотой.
Поверхностное натяжение
Волнистые узоры на поверхности колонн часто упоминаются и ассоциируются с перьями петуха или слезинкой, также как и колонна в Цистерцианской базилике. В народе они известны как «плачущие» колонны. Тем не менее, их происхождение связано с вполне мужским символом власти – булавами Геракла. Они сделаны из перечного дерева (Zanthoxylum clava-herculis), имеющего несколько выступающих шипов. Согласно мифам, Геракл пользовался ими для победы над злом с своих 12 подвигах.
Где бы сегодня были 12 подвигов Геракла, преодолевающие зло? Как отразить силу и страх одновременно? Как соединить в себе хрупкость и агрессивный героизм?
Размышляя обо всем этом, я наткнулась на рассказ о 10-м подвиге, который заключался в похищении коров Гериона с расположенного далеко на западе, посреди океана, острова Эрифия, западной границе его путешествий. Это считается самым дальним пределом, достигнутым Гераклом, и в этом самом месте лежит потерянный проход, называемый «Столпами Геракла». Согласно различным источникам, на этих воротах была надпись «Non-Plus Ultra», означающая «Ничего дальше», служащая предупреждением морякам и мореплавателям.
*Герион — странное крылатое красное чудовище, жившее на острове под названием Эритея (Красное место), спокойно пасущее стадо волшебных красных коров, пока однажды герой Геракл не пересек море и не убил его, чтобы заполучить стадо. Геракл был важным греческим героем, и устранение Гериона стало одним из его знаменитых подвигов, превратившихся в захватывающий рассказ о победе над чудовищем.
Из «Автобиографии Красного –» Энн Карсон
ПАЛМимсест палимпсест
Я видела следы моего прикосновения, запечатленные на ладони... знаки на моей коже, стремящиеся перетечь к новой поверхности сосуществования... запечатлеть это существование.
Передача через палимпсест взгляда и прикосновения земного и воображаемого
Собирание призрачных следов этих наслоений на моей ладони – вложенные в мои отпечатки пальцев, в то же время заботясь о воспоминании о камне, которые встречаются с моим – Память о моей руке
Поиск нового языка в промежутках отсутствия частиц того, что было до меня.
Становясь воплощением мечтаний за день до этого, всплывающие вместе с тектоникой времени.
Все собраны, наслоены, накладываясь друг на друга, как Палмимсест.
Пласты
Что помнит земля между шумом накопленного прошлого?
Булыжники начинают обретать новое тело – гибридное тело коллективных следов – воспоминаний и эмоций.
Они выглядят как волнистый подвижный пласт – в отличие от статической твердости руин.
Когда земля начнет вспоминать... пошатнет ли это наши основы?
Каждый барашек волны начинает говорить или шептаться время от времени – бормоча на неизвестном языке
Это запечатано на их поверхности - фигуративно и линейно, чтобы расшифровать то, что говорит нам земля.
Сон во сне
«Реальность — это звук, на который надо настроиться, а не просто вопить».
----------------------
Он быстро проснулся от громкого дикого сна, сразу исчезнувшего, но продолжал лежать, прислушиваясь.
к великолепным изящным ущельям Аида,
где исконно трудолюбивые обезьяны хныкали и гоняли друг друга
вверх и вниз по ветвям красного дерева.
Крики вырвали из его памяти имена. Это был Герион, любивший что-то замышлять.
в пограничном состоянии
между бодрствованием и сном, когда в душе открыто слишком много впускных клапанов
Как земная кора Земли
которая пропорционально в десять раз тоньше яичной скорлупы, кожи души
это чудо взаимного давления.
Миллионы килограммов силы, вырывающейся из ядра Земли изнутри, чтобы встретить
холодный воздух Мира и остановиться,
как и мы, как раз вовремя. История жизни,
над которым Герион работал с пяти до сорока четырех лет,
недавно приняла форму
фотографического очерка. Теперь, когда я человек в переходном периоде, подумал Герион
используя фразу, которую он выучил – ''
Из «Автобиографии Красного –» Энн Карсон
Открытая дверь
Хозяйка квартиры говорит:
Будьте осторожны – кто-то предпринял попытку ворваться через главные ворота
И говорит мне, чтобы я не оставляла дверь открытой – держите глаза открытыми от любого нежелательного посетителя.
Наблюдая за тем, как мои собственные каменные гиганты уходят через эти ворота,
Я уставилась на открытую дверь... затем на пустую улицу и стала ждать, когда придет носильщик и заберет обломки – имея в виду возможный проход неизвестной тени.
Из камер наблюдения – запечатлевших изображение человека – каким-то образом сделала вывод о том, что это незнакомец/иностранец с его искаженным пиксельным изображением – самое ужасающее отражение нежелательного другого... напомнил мне Гериона... и Геракла, который победил его, чтобы завоевать неизвестное.
Я еще раз взглянула на ворота... хозяйка квартиры говорит: дальше ничего.
Перевод: Елена Певак, Саша Певак, Вера Сорокина